Нечаянная любовь - Страница 47

Когда она приблизилась к перекрестку недалеко от дома Поппи, ей почудилось, что какой-то высокий человек выкрикивает ее имя, но тут раздался такой оглушительный раскат грома, что Рия, до смерти перепугавшись, бросилась через перекресток.

Вдруг, на одно мгновенье, застывшее в вечность, она увидела прямо перед собой огромный грузовик и раскрытый в ужасе рот водителя, а в следующее мгновенье взлетела в воздух, как тряпичная кукла.

Земля понеслась ей навстречу, и миллион маленьких стрел пронзил ее тело, а затем все пропало, и остался только красный туман и дождь, хлеставший ее по лицу.

Какие-то бестелесные голоса все выкрикивали и выкрикивали ее имя, и вернулась боль, такая острая, что она не могла даже вздохнуть. Она почувствовала, как две сильных руки приподняли ее голову, а чей-то хриплый обезумевший голос все звал и звал ее. Но постепенно боль и шум в голове стали проходить, и она начала падать в пропасть, вдруг разверзшуюся под ней.

Ее везли на машине «Скорой помощи», выла сирена, и кто-то сидел рядом и всхлипывал и гладил ее по голове, нежно повторяя ее имя. Ей было слишком больно оставаться на этой земле, и она обрадовалась, когда темное мягкое покрывало опустилось на нее и отгородило от всех.

Вдруг она почувствовала: что-то изменилось. Огонь, пожиравший ее и не дававший покоя, затух, и лицо ее теперь обдувал легкий ветерок. Она попыталась открыть глаза, но веки были слишком тяжелы. Они давили ее книзу и толкали назад, в обволакивающую мягкую перину.

Она услышала шорох, и что-то холодное легло ей на лоб.

– Рия! – позвал глубокий мужской голос в мучительном стоне. – Дорогая, борись, не сдавайся. Я люблю тебя, мой ангел. Открой глаза, Рия! Она попыталась, но боль в голове была нестерпимой, и ей захотелось опять укрыться в полной темноте. Она так устала, так смертельно устала…

Рия проснулась. В комнате стоял полумрак, а над кроватью горел маленький ночничок. Крайнее изнеможение, которое парализовало ее, ушло, и тело вновь принадлежало ей. Она осторожно осмотрелась. В голове стучало, но она смутно вспомнила, что до этого боль была сильнее.

В маленькой белоснежной палате стоял сильный запах антисептиков, и когда она попыталась пошевелиться, то вдруг с ужасом обнаружила, что ее ноги заключены в какую-то огромную металлическую штуковину, приделанную к узкой кровати, и в панике застонала.

– Все в порядке, не двигайся, любовь моя, все в полном порядке.

Димитриос вскочил с кресла, поставленного так, что она не могла его видеть, и упал на колени подле нее. Его смуглое лицо было покрыто густой черной щетиной, а голубые глаза тонули в фиолетовых кругах.

– Где я? – удивленно прошептала она, прислушиваясь к пульсирующей боли в голове.

– Ты в больнице, моя сладкая, – ответил он мягко, слегка дрожащим голосом, и она пристально на него посмотрела, пытаясь рассмотреть выражение его лица.

– Ах да, гроза, – пробормотала она, опять погружаясь в сон.

Когда она открыла глаза в следующий раз, за окном светало, а Димитриос все еще стоял перед ней на коленях. Он спал, положив голову на белое покрывало. Впервые за все время, что она его знала, одежда на нем была мятая, а на рубашке темнело пятно, похожее на засохшую кровь.

Она слегка пошевелилась, и он мгновенно проснулся. В глазах у него не было и тени сна.

– Рия!

– Извини, – прошептала она. – Мне кажется, что я причинила тебе много хлопот.

– Эта фраза – твое второе имя, каждый раз ты начинаешь с нее, – попытался пошутить Димитриос. – Как ты себя чувствуешь?

– Так, будто по мне проехал грузовик, – улыбнулась она. Взглянув ей в глаза, он хмыкнул, но казалось, что вот-вот разрыдается.

– Я боялся, что потерял тебя. – Он покрывал ее лицо нежными, как прикосновение перышка, поцелуями, повторяя и повторяя ее имя и осторожно прижимая ее к себе. – Ох, дорогая…

– Димитриос!

Она попыталась отодвинуться, чтобы получше рассмотреть его, но острая боль пронзила ей грудь, и она чуть не задохнулась. Он тут же позвонил.

– Не двигайся, – сказал он озабоченно, с невероятно нежным блеском в глазах.

В палате появился средних лет бородатый врач в белом халате и быстро подошел к Рии.

– Здравствуйте, леди.

У него был совершеннейший английский выговор. Улыбаясь, он смотрел на нее сверху вниз, подготавливая шприц.

– Надо, чтобы вы еще поспали хоть немножко, а когда проснетесь, то будете как огурчик.

Он уколол ее в руку, и Рия устало закрыла глаза. В голове у нее кружилась масса вопросов. – Она вне опасности, мистер Кутсупис, – спокойно продолжал голос, теперь пора и вам выполнять мои предписания. Вам надо отдохнуть. Разве можно вызывать меня из Лондона и в то же время игнорировать? С меня хватает и одного пациента.

Димитриос что-то ответил сердито, она не поняла, что именно, а затем все пропало…

Комната купалась в ярком солнечном свете. Проснувшись, Рия лежала, не шевелясь, довольно долго, а потом огляделась. Рядом никого не было, и она позвонила, пытаясь собраться с мыслями и понять, где действительность, а где безудержные мечты.

– Этого не может быть, – прошептала она золотистому лучу, упавшему ей на лицо, не веря своим воспоминаниям. – Неужели и правда он сказал, что любит меня?

Маленькая темноволосая сестра появилась почти мгновенно. Ее круглое личико светилось дружеским расположением, и она услужливо заполнила пробелы в памяти Рии.

– Мистер Кутсупис поднял на ноги всю больницу, когда вас сюда привезли, – весело рассказывала она на очень хорошем английском. – Он на всех кричал, все ему не нравились, и он не захотел от вас отходить, даже когда вас просвечивали. Ваша кузина ничего не могла с ним поделать, правда, она и сама была в истерике.